000. Обложка
file:///G|/ е документы/Музыкальные книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/000. Обложка.html[26.06.2012 18:45:23]
-000-1
Я вовсе не считаю себя эксцентриком. Ну да, я действительно почти всегда ношу пару а то и две
перчаток, иногда разуваюсь, чтобы удобней было играть, а во время концертов увлекаюсь настолько,
что со стороны кажется, будто я играю носом. Но это вовсе не является эксцентричностью — это
всего лишь внешние проявления моей сосредоточенности на том, что я делаю.
Мне всегда казалось, что среди фортепианных произведений большая часть написана зря: напрасно
потраченное время. Сказанное касается, в частности, Шопена, Листа и Шумана. Они не умели
правильно писать для фортепиано. Композиторская техника как таковая у них слаба. Музыка этой
эпохи полна бессмысленной театральности, показных эффектов, меня отталкивают ее светскость и
гедонизм.
-000-2
Бруно Монсенжон — французский скрипач и кинематографист — приобрел международную
известность благодаря своим фильмам о Святославе Рихтере, Иегуди Менухине, Дитрихе
Фишере-Дискау, Давиде Ойстрахе и др.
Автор нескольких книг, среди которых особую популярность снискали «Святослав Рихтер. Диалоги.
Дневники», три опуса о Глене Гульде: «Последний пуританин», «Контрапункт с новой строки» и
«Нет, я не эксцентрик!», а также беседы с композитором Надей Буланже, собранные в книге
000. Обложка
file:///G|/ е документы/Музыкальные книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/000. Обложка.html[26.06.2012 18:45:23]
«Мадемуазель».
Один из последних фильмов Монсенжона — «Рихтер непокоренный» — получил несколько премий, в
том числе золотую премию FIPA в 1998 году.
003-004. Титул
file:///G|/ документы/Музыкальные книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/003-004. Титул.html[26.06.2012 18:45:23]
-3-
ГЛЕН ГУЛЬД
Нет, я не эксцентрик!
БЕСЕДЫ
ИНТЕРВЬЮ
БРУНО
МОНСЕНЖОН
GLENN GOULD
NON, JE NE SUIS PAS DU TOUT UN EXCENTRIQUE
UN MONTAGE DE BRUNO MONSAINGEON
FAYARD
КЛАССИКА-XXI
-4-
УДК 78
ББК 85.315(3)
М25
«Non, je ne suis pas du tout un excentrique»
de Bruno Monsaingeon
World copyright © Librairie Artheme Fayard, 1986
Перевод с французского: М. Иванова-Аннинская
Консультант: А. Хитрук
Монсенжон Б.
Глен Гульд. Нет, я не эксцентрик! — М.: Издательский дом «Классика-ХХI», 2008. — 272 с., ил.
Пианист Глен Гульд — возможно, самая парадоксальная фигура в музыкальной культуре
прошедшего века.
Динамично смонтированную и обширно иллюстрированную книгу кинорежиссера Бруно
Монсенжона составили интервью музыканта с 1956 по 1980 год, его беседа с Иегуди Менухиным на
телеканале CBC, а также воображаемая пресс-конференция.
ISBN 978-5-89817-245-9 (рус.)
ISBN 2-213-01815-4 (фр.)
© Librairie Artheme Fayard, 1986
© «Классика-ХХI», перевод, оформление, 2008
-272-
Ответственный
редактор
Н
.
Енукидзе
Редактор
А
.
Коссовская
Корректор
Я
.
Лебедева
Дизайн
,
верстка
:
К
.
Ильющенко
Подписано
в
печать
26.03.08.
Формат
70x100 1/16
Печатъ
офсетная
.
Бумага
офсетная
№
1.
Печ
.
л
. 17.
Тираж
2000
экз
.
Заказ
№
620
003-004. Титул
file:///G|/ документы/Музыкальные книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/003-004. Титул.html[26.06.2012 18:45:23]
Наши
издания
можно
приобрести
через
сайт
www.classica21.ru
или
воспользовавшись
услугами
службы
доставки
«
Арт
-
транзит
»
Заявки
направляйте
по
адресу
:
123098,
г
.
Москва
-98,
а
/
я
4
«
Арт
-
транзит
»
Тел
./
факс
: (495) 290 39 37
E-mail:
Предпечатная
подготовка
издания
осуществлена
при
участии
ООО
«
Диалог
»
Юридический
адрес
:
123056,
г
.
Москва
,
ул
.
Большая
Грузинская
,
д
. 60,
стр
. 1
Издательский
дом
«
Классика
-
ХХ
I»
Электронный
вывод
и
печать
в
ППП
«
Типография
«
Наука
»
121099,
Москва
,
Шубинский
пер
., 6
HTML-версия:
А
.
Н
.
Стасюк
.
Лиски
(
Воронежская
обл
.), 2009.
E-mail:
HW (АО):
ASUS F3Jp
(
ноутбук
)
;
EPSON Perfection V200 Photo
(
сканер
)
.
SW (ПО):
EPSON Scan
(
сканирование
)
;
ABBYY FineReader 6.0 Sprint
(
распознавание
текста
)
;
Microsoft Office Word 2007
(
редакция
текста
)
;
Adobe Photoshop CS3
(
редакция
фотографий
)
;
Adobe Dreamweaver CS3
(
создание
HTML
страниц
)
.
005. Содержание
file:///G|/ окументы/Музыкальные книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/005. Содержание.html[26.06.2012 18:45:24]
Обложка
Титул
Фотографии
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие
(7)
Фоторепортаж
Джока
Кэролла
(27)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Беседы и интервью
Глен
Гулъд
в
повседневной
жизни
(49)
At home with Glenn Gould (59)
Завершая
карьеру
(77)
Дуэт
(93)
Там
,
где
радио
становится
музыкой
(101)
Ночной
человек
(119)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Видеоконференция
Пролог
(137)
Акт
i
Взаимоотношения
с
миром
(141)
Акт
ii
Исполнение
и
исполнители
(149)
Акт
iii
Музыка
,
концерты
,
записи
(181)
Акт
iv
Композиторы
(211)
ПРИЛОЖЕНИЕ
Анкета
Глена
Гулъда
(251)
Последнее
интервью
(257)
С
памятью
шутки
плохи
,
или
Воспоминания
о
симфоническом
оркестре
Торонто
(265)
007-025. Предисловие
file:///G|/ енты/Музыкальные книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/007-025. Предисловие.html[26.06.2012 18:45:25]
-7-
Предисловие
Моралист в том смысле, что отточенное острие интел-
лекта не может не касаться вопросов этики и что верши-
на интеллекта — это понять: кроме того склона, по кото-
рому вы поднялись, есть также другой, этический.
ИЗ ПИСЬМА СЛУШАТЕЛЯ
Дело было в Москве летом 1965 года, точнее, в понедельник, 26 июля, — в то время у меня была
исключительная память на даты. Я скупал все подряд в магазинах грампластинок. Рубль за штуку —
это подстегивает любопытство, и даже если ошибешься — не катастрофа для скромного
студенческого бюджета (а я был тогда студентом). Среди вороха пластинок, плохо отштампованных,
в одинаковых безликих конвертах, на которых не было ни фотографии, ни аннотации (эти пластинки
почти наугад выдавали в обмен на скромный рубль), нашлась одна, которую я выбрал только потому,
что меня заинтересовало название произведения. Имя исполнителя, весьма смутно знакомое, значило
для меня не больше, чем, скажем, Гиомар Новаиш или Фелиция Блюменталь. Я не обратил на него
внимания. И только несколько часов спустя, прослушав запись, я внял этому голосу, шепнувшему мне
тихо, но властно: приди и следуй за мной.
Впервые в жизни музыкальная запись вызывала у меня явственное и ошеломляющее чувство, что
исполнитель обращается не ко всем своим слушателям, среди которых я, конечно, мог бы оказаться,
но ко мне лично. Передо мной открывалось
многогранное творческое явление, о существовании
которого я еще ничего не знал и уж тем более не догадывался о его масштабе.
-8-
Лос
-
Анджелес
,
конец
июля
1972
года
Только что провел двое суток в обществе Иегуди Менухина, который дал два концерта в
Калифорнии. Завтра он возвращается в Европу, а я лечу в Торонто, где мне предстоит встретиться с
Гленом Гульдом. Поделился своими планами с Иегуди; мне было любопытно узнать его мнение о
музыканте, которого я еще ни разу не слышал, но с которым в течение нескольких месяцев вел
оживленную переписку. К моему величайшему изумлению оказалось, что Иегуди и Глен знакомы
лично и даже играли вместе. Иегуди рассказал мне, как это произошло:
«Это было в 1965-м; Глен Гульд пригласил меня участвовать в одной из его телепередач и
сыграть вместе две сонаты — Баха и Бетховена, а также Фантазию Шёнберга. Как вы знаете,
Шёнберг не относится к числу моих любимых композиторов XX века, так что к тому моменту, как я
приехал в Торонто на первую репетицию, я всего лишь ознакомился с Фантазией, но не знал ее как
следует и еще не проникся ею. Я нашел гения, для которого архитектоника и язык Шёнберга— вещи
совершенно естественные. Мы стали вместе работать над Фантазией, и Глен сумел передать мне
свое глубокое понимание и истинную любовь
к этой музыке. Это
было
для
меня
откровением».
Торонто
,
Канада
На
следующий
день
В мой гостиничный номер вошел странный человек; он был закутан в большущее пальто и замотан в
невероятные шарфы — при том, что на улице стояла тридцатиградусная жара. В течение первых
пятнадцати часов непрерывной беседы он буквально утопил меня в своей яркости, сердечности, в
своем юморе. Наше общее восхищение Менухиным дало нам возможность быстро найти общий язык.
-9-
«Когда за два дня до съемок, — рассказал мне Глен, — Иегуди приехал в Торонто, он был едва
знаком с Фантазией Шёнберга. Но по мере того, как мы над ней работали, он на моих глазах все
больше погружался в это сочинение и под конец нашел для Фантазии такое яркое поэтическое
прочтение, что за душу брало. Это
было
для
меня
откровением».
Так началось наше с Гленом в высшей степени плодотворное сотрудничество, которому суждено
было продлиться десять лет и которое увенчалось рождением двух многосерийных фильмов.
Последний фильм, который нам дано было снять, задумывался мной как музыкальное завещание
Гульда и включал в себя «Гольдберг-вариации». По замыслу в фильме должно звучать множество
других музыкальных произведений. Работа была рассчитана на несколько лет.
Я тогда едва переступил порог юности — Гульду, меж тем, было уже под сорок. Моя
профессиональная деятельность как музыканта и режиссера еще
только начиналась — а Гульд был
007-025. Предисловие
file:///G|/ енты/Музыкальные книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/007-025. Предисловие.html[26.06.2012 18:45:25]
уже ходячей легендой. Кроме того, я жил во Франции, где Гульд никогда не бывал. («В истории
Франции случались куда более драматичные моменты, чем мое отсутствие», — сказал он мне
однажды.) В придачу, Глен не питал почти никакой симпатии к французской музыке и французскому
искусству вообще. Сегодня Гульда уже нет на свете; одновременно с его жизнью закончился целый
период моего собственного существования, которое этот человек в значительной степени наполнил
смыслом. Теперь, подобно манновскому доктору Цейтблому, который желает воссоздать портрет
Адриана Леверкюна, я пытаюсь понять, что представляла собой наша дружба. На чем было основано
наше взаимопонимание, без которого долгое общение было бы просто невозможно?
Мне кажется, в основе дружбы вообще лежат не столько возрастная и географическая близость
или схожесть опыта и целей, сколько общность интересов. Судьба сложилась так, что я,
-10-
в поисках формы и музыкального выражения для моих фильмов, столкнулся с гениально одаренным
человеком, который был убежден, что его лучшие музыкальные прозрения могут быть
зафиксированы только в записях и что существует глубинное сходство между рождением
музыкальной концепции диска и созданием фильма. Этот человек был уверен, что общение — для
того, чтобы быть действительно полноценным, — требует от человека удаленности от мира, с
которым он намерен вступить в контакт; музыкант должен прежде выработать концепцию того, что
хочет записать, затем сделать запись и продумать дальнейший монтаж. Заметим, что из всех
пианистов Гульд меньше всех нуждался в монтаже: на его техническое
мастерство можно было
всецело положиться, а его музыкальные концепции отличались невероятной прозорливостью.
Думаю, всем понятно: я считаю Гульда самой яркой личностью в современном музыкальном
мире. Это не только пианист, хотя многие, в силу своей приверженности к определенным ценностям,
отрицают — или пытаются отрицать, — что он действительно был тем, кем был Сам Гульд про себя
говорил: «Я канадский писатель и специалист в области коммуникации, в свободное время играющий
на фортепиано » Гульд — также мыслитель в области музыки: композитор, писатель, социолог,
теоретик и провозвестник новых способов коммуникации. Наконец, он моралист.
Представим на минуту, что присутствуем на одном из концертов 1955 года, которые породили
легенды о Глене Гульде. С первого мгновения становилось ясно, что перед нами — один из самых
выдающихся пианистов всех времен. Такое утверждение, конечно, мало что значит, ибо вклад Гульда
относится к совершенно иной, гораздо более высокой области. Эта область — «не от мира сего».
Прошло несколько лет после тех выступлений, и в тридцать два года, в зените славы, осуществляя
заранее продуманный план, который он специально
-11-
не афишировал, но все же позволял угадать, Гульд покинул сцену, которую воспринимал как
кровавую гладиаторскую арену, — чтобы продолжить свое дело в уединении студий звукозаписи.
Совершив этот шаг, Гульд переосмыслил и роль исполнителя, и само понятие интерпретации.
Концертная публика, какой бы искушенной она ни
была, плохо понимает, что представляет собой
жизнь гастролирующего музыканта. То, что кажется ей исключительным событием, на деле является
рутиной, и тот, кто эти будничные действия совершает, попадает в их ловушку. Стремление
сохранить эмоциональную и художественную целостность произведения — в противовес соблазну
поверхностной легкости, рассчитанной на успех, — отличает не многих артистов. Жизнь большинства
артистов состоит из интриг, соперничества, сравнения себя с другими и скучных будней.
Гульд этот мир понимать отказывался, он отвергал его с позиций морали. В целом он исходил из
вполне автократического утверждения, что в искусстве не должно существовать понятия «спроса», а
лишь понятие «предложения» — во всяком случае, артист не должен на «спрос» публики
ориентироваться. Такая автократическая система взглядов породила многочисленные, порой
неожиданные последствия. Прежде всего, репертуар Гульда постоянно расширялся — вместо того,
чтобы становиться уже, как это и должно происходить с концертирующим музыкантом, зависящим от
требований времени и публики. Случилось чудо: Глен Гульд, будучи личностью сильной и яркой,
сумел заставить публику принять свой репертуар, который
a priori
никак не отвечал требованиям
рынка. Далее: когда Гульд покинул сцену, никто всерьез не думал, что пластинки, которые он
продолжал записывать, окажутся жизнеспособными с коммерческой точки зрения, тем более что на
сцене исполнитель уже не появлялся — а ведь публичные выступления являются решающим
фактором Для поддержания продаваемого сценического образа. Кроме того, в выборе репертуара
Гульд проявлял известную принципиальность.
-12-
За несколько лет концертной деятельности он обеспечил себе достаточно прочную материальную
007-025. Предисловие
file:///G|/ енты/Музыкальные книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/007-025. Предисловие.html[26.06.2012 18:45:25]
базу, чтобы не идти на компромисс. («Ну вот, на этой неделе опять биржевой кризис, — жаловался
он мне шутя, — а мне концерты Чайковского и Грига записывать!»)
Если докапываться до истоков, такая автократическая позиция позволила ему переосмыслить
самую концепцию исполнения музыки. Прежде всего, он считал, что если исполнитель не имеет
новой концепции произведения — разумеется, логичной и отличающейся от той или тех, что
существовали до него, — то лучше не браться за произведение вовсе. Таким образом, Гульд
отстаивал определенную независимость исполнителя от нотного текста. Он исповедовал, если можно
так выразиться, «исполнительский плюрализм», допускающий существование множества версий, в
равной степени достойных, одного и того же произведения; то есть невозможно ни судить об
исполнении, ни создать новую концепцию, опираясь на традиционные каноны и критерии данной
эпохи, — это привело бы к тотальному конформизму; важна внутренняя обоснованность концепции.
Когда слушаешь Гульда, стирается граница между исполнением и творческим актом композиции;
музыкант все время придумывает что-то такое, что даже не приходило нам в голову. В этом смысле
Гульд — первый «нефигуративный» исполнитель: изучив структуру произведения, он начинает
работать с ним, как кинорежиссер, снимающий фильм по книге, или художник, создающий
реальность холста, на которой отображена реальность его модели; произведение ему вроде бы
позирует. Гульд приближает к себе слушателя, приглашает его вместе исследовать эту незнакомую
область, эти загадочные знаки, смысл которых, возможно, давным-давно утрачен. Слушатель,
который желает услышать более или менее точное воспроизведение
того, что уже знает, не примет
новую версию. Но найдется и другой
-13-
слушатель: он будет с восторгом участвовать в создании нового произведения, а это процесс куда
более сложный, чем выражение преходящих эмоций или выброс адреналина. Глен Гульд рассуждает
так: «Цель искусства — создание, шаг за шагом, в течение всей жизни художника, атмосферы
восторженности и безмятежности».
Гульд был сосредоточен на структуре музыки и абстрагировался от инструмента, которым владел
в совершенстве. Когда он играл, то впадал в состояние экстаза. Он мыслил как композитор и,
сливаясь с исполняемым произведением, мог себе позволить критическое отношение к нему, далекое
от рабски послушного исполнения написанного текста. Не участвуя в светской жизни, Гульд черпал
творческие силы в одиночестве и претворял их в трех областях: игра на фортепиано, композиция и
литературное творчество. Все, что он делал, являлось, по сути, размышлением о коммуникации в эру
«доброжелательной технологии»*. Он надеялся, что техника поможет искупить грех, совершенный
человечеством в конце XVIII века, положит конец преувеличению авторской индивидуальности и
иерархическому делению участников музыкального действа на композитора, исполнителя и
слушателя в музыке. Он мечтал восстановить единство между ними, утраченное в эпоху романтизма.
Обладая могучим интеллектом и непревзойденным талантом пианиста, относясь с недоверием к
пальцам, способным влиять на развитие музыкальной мысли, Гульд очень мало времени посвящал
ежедневным занятиям на инструменте, этому проклятию
музыкантов. На самом деле, не считая
наших рабочих репетиций и съемок, я довольно часто слышал, как Глен играл для нас (помню, в
первый раз, в подсобке, где стоял его инструмент, я шесть часов подряд с упоением слушал Пятую
симфонию Шуберта,
* Термин Маршалла Мак-Люэна (см. прим. к с. 146). — Здесь
и
далее
все
комментарии
,
кроме
специально
оговоренных
,
принадлежат
А
.
Хитруку
.
-14-
всю «Электру» — оперу Рихарда Штрауса, Третью сонату Хиндемита, романсы Шёнберга и
финальную сцену «Каприччио» Штрауса! И только однажды Глен репетировал при мне на
фортепиано в традиционном смысле слова. Было это так. За несколько дней до записи Концерта для
девяти инструментов Веберна на канадском телевидении (передача должна была войти в цикл «Music
in our time»), в то время как мы готовили сценарий, он попросил меня среди ночи потерпеть немного
и сел за рояль. Как всегда, он уже досконально изучил партитуру глазами и настолько вжился в
немыслимо перепутанные партии веберновского сочинения, что понял: он не сможет исполнять
партию фортепиано, не «играя» одновременно другие партии.
То, на что испокон веков опиралось занятие музыкой, то есть многократные повторения
произведения в ходе занятий, представлялось Гульду делом совершенно абсурдным, убивающим
творческую искру, которая превращает исполнение музыки в яркое душевное переживание. Конечно,
можно по-новому взглянуть на произведение, но это должен быть результат серьезного
007-025. Предисловие
file:///G|/ енты/Музыкальные книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/007-025. Предисловие.html[26.06.2012 18:45:25]
переосмысления, и тут очень важно не «передержать» вещь. Если Гульд решал сделать новую
запись прежде уже записанного произведения (а это случалось-таки раза два-три за двадцать шесть
лет, в течение которых он занимался этим видом деятельности), то решение всегда бывало
продиктовано развитием технических возможностей звукозаписи, а также уверенностью, что он
может установить принципиально новую связь с исполняемым произведением, взглянуть на него с
новой, закономерно-логической точки зрения.
Мне довелось стать свидетелем и непосредственным участником применения такой системы
взглядов на практике — тогда, в числе многих других проектов, над которыми мы работали вместе, я
был занят съемками фильма о «Гольдберг-вариациях»: Гульд вновь решил записать их за год до
смерти.
-15-
По нашему замыслу, съемки должны были совпадать с сеансами записи пластинки. Процесс
растянулся на несколько месяцев, в течение которых я несколько раз ездил в Америку, а Гульд
постоянно курсировал между Нью-Йорком и Торонто. Мы то и дело созванивались и проводили ночи
напролет в трансатлантических переговорах, напевая друг другу вариации, которые предстояло
записать: мы искали такую композицию, в которой удачно соединились бы изображение и звук.
Получившийся фильм до сих пор видится мне прекрасным сном; я знаю, что никогда больше не
добьюсь ни от какого «актера» такой самоотдачи, такого доверчивого участия в процессе, как от
Глена, — что, кстати сказать, во многом объясняет силу воздействия этого музыкального фильма. Что
касается самой пластинки, для
которой фильм явился дополнением, то она свидетельствует о
невероятной способности обновления моего героя в момент мистического прозрения. Пластинка
вышла за несколько дней до того, как Глена не стало, и придала всей его жизни, начавшейся и
закончившейся записью Арии Баха, абсолютную завершенность. « Это произведение, — писал
Гульд в 1956-м в сопроводительной статье к первой записи " Гольдберг-вариаций", — не имеет ни
начала, ни конца». Какое потрясающее совпадение: ведь все мировосприятие Гульда построено на
контрапункте. Теперь стало общим местом восторгаться чистотой его игры, его уникальной
способностью по-новому подходить к полифонической фактуре произведения. Даже самым ярым
хулителям Гульда не остается ничего другого, кроме как признать это. Даже у случайных слушателей
Гульда рождается ощущение, что они слышат все и участвуют в глубинном прочтении сочинения,
каждый элемент которого выписан с фанатической точностью, а ритм словно дышит. Таково
чарующее воздействие игры Глена Гульда. Если разбирать дальше, то надо отметить его
исключительную способность выявлять полифонию в ткани музыкального произведения, заставить
голоса звучать
-16-
разнообразно и отчетливо. В основе этой способности, которую невозможно свести к феноменальной
пианистической технике, лежит мысль — а мысль Гульда, равно как и его деятельность и его вкусы,
опирается на контрапунктическую по своей сути систему взглядов. Вся жизнь этого музыканта
похожа на бесконечную фугу, форма которой определяется ее внутренним содержанием. Если тема
фуги удачна,
то основной мотив не заключает в себе противосложения, но порождает его, то есть
создает постоянно расширяющийся, вечно незавершенный мир. Так и существование Гульда
подчиняется своим законам, отличным от законов нашего физического мира и относящимся к
трансцендентальной области. Для Глена Гульда конфликт не является побудительным мотивом
действия; этот мир «асексуален» в прямом смысле слова, он созерцателен и экстатичен; он
страстен, но при этом целомудрен; он сродни божественной природе контрапункта. Как и мир фуги,
мир Гульда находится в непрестанном движении, все время меняется; он не поддается веяниям моды
и времени, ему чужда театральность, замешанная на контрастах и порожденная эпохой романтизма.
Многообразие тем, областей приложения усилий, проектов у Гульда также основано на
контрапунктическом наложении. Это результат особой организации ума и свободного владения
категориями времени и пространства. Гульд никогда не повторялся, не пытался сделать свое
наследие объемней или богаче — тогда, в каком бы возрасте ни оборвалась его жизнь, его творения
все равно оставили бы привкус незавершенности. Мир, созданный Гульдом, предполагает уединение,
как и баховское «Искусство фуги». Стремление к анонимности, на которую, как он считал, всякий
артист имеет право, заставляло Гульда искать одиночества, «избегать прагматических забот,
связанных с профессиональным занятием музыкой, и пытаться уйти в идеальный мир непрестанного
открытия
-17-
нового». Записав определенное количество произведений, которые были ему особенно дороги, Глен
007-025. Предисловие
file:///G|/ енты/Музыкальные книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/007-025. Предисловие.html[26.06.2012 18:45:25]
собирался — и некоторые из нас это знали — оставить музыкальное поприще. Несколько лет
блистательной и загадочной концертной карьеры, четверть века работы в студиях звукозаписи,
бесчисленное количество радиопередач, изрядное число статей и текстов на всевозможные темы —
осуществив все это, Гульд собирался удалиться от мира с тем, чтобы жить в тишине, одиночестве и
строгости; он хотел освободиться от грубо-материального воплощения звука, не нужного для его
внутреннего слуха, потому что музыку он воспринимал разумом. Гульду было чем заняться в
уединении: свободно располагая своим временем, он собирался посвятить себя написанию большого
литературного произведения.
Немного на свете артистов, подобных Глену Гульду, которые бы так мало времени проводили
среди людей и так щедро себя раздавали, потому что стремление к анонимности практически
несовместимо со всеобщим признанием. Гений Гульда признали не сразу и не все. Даже в Америке
его имя было известно только в узком кругу — правда, потом в Вашингтоне и в Нью-Йорке
состоялись его первые концерты, сразу сделавшие его мировой знаменитостью. Франция оказалась в
числе стран, распознавших, хоть и поздно, гениальность этого музыканта и сумевших оценить
содержание его мысли, — в то же время во Франции он никогда не играл, его здесь узнали очень
поздно, лет через десять после того, как он покинул сцену, чтобы заняться главным делом своей
жизни. Его философия коммуникации уже сложилась, когда он стал известен благодаря новым
технологиям и новым средствам коммуникации
, и все же Глен никогда не поддавался соблазну
светских связей, интервью, участия в популярных телепередачах, настроенных на общепринятую
идеологическую волну и профанирующих то, что может сообщить миру одаренный артист. Наша
совместная работа, хотя бы в силу своей кропотливости, шла вразрез с традициями
-18-
телевидения. Утешительно сознавать, что несмотря на то, что наш фильм транслировали только один
раз, да и то поздно вечером; несмотря на его сложность и страстную принципиальность, несмотря на
то, что он не был похож на типичную и банальную «телепродукцию», — он нашел-таки своего
зрителя. Возможно, все-таки есть место в этом мире для таких, как Гульд, — кто, будучи
доброжелателен к другим, все же существует за пределами нашей скученной цивилизации, ни с кем
не пытается ни сравняться, ни поладить и не бьется за место под солнцем. Взамен привычного и
незыблемого представления о мире, удовлетворяющего большинство людей, Глен Гульд предлагает
свое глубинное знание основ, знание, которое он черпает из собственного опыта, а затем
преобразует и осмысливает силой своего интеллекта; он создает новый мир, вместо того чтобы
отражать то, что уже есть. Глен Гульд совершает очень важный для человечества поступок,
раскрывая перед нами свой внутренний мир, который является также и нашим миром, — но без
Гульда мы бы не постигли его красоту.
История жизни Гульда — совсем даже не
грустная, хотя многие хотели бы представить ее
таковой. Оставив концертную деятельность, к которой многие его современники — такие как
Святослав Рихтер или Артуро Бенедетти Микеланджели, не говоря уже об их предшественниках, как,
например, Лист, — относились по меньшей мере двояко, Гульд дал ответ на вопросы, поставленные
другими, и этот ответ в конечном итоге сочли разумным. Он нашел в звукозаписи живую и
радостную сторону, благодаря которой, обращаясь ко всем и одновременно к каждому, сумел
передать миру свою всепоглощающую любовь к музыке — с тем, чтобы потом перейти в мир тишины
и созерцания. Кому довелось, как мне, проводить незабываемые огнедышащие ночи в пещере
алхимика, наблюдать, как он виртуозно играет понятиями
-19-
и «исполнительскими техниками», заражаться его радостью, его юмором, — тот может
засвидетельствовать разумное, волевое и страстное начало этого мира, в котором не было ничего
мрачного, фривольного, агрессивного. В этом можно увидеть мудрость, можно — безумие.
Нет, Гульд не был ни безумцем, ни опасным. Хотя определенную опасность для музыкальной
профессии в том виде, в каком она существует, он все же представлял, а извивы его мысли заходили
далеко за пределы эстетики. Музыкальный мир (в Северной Америке особенно, в Европе, будем
надеяться, все же меньше) поражен недугом соперничества и стремления к власти. Администрация
Карнеги-холла или какого-нибудь другого концертного учреждения делает все возможное, чтобы
закрыть туда
доступ для тех, в ком видит соперников ведущим артистам: нежелание их приглашать
списывается на счет публики; за их успехами и неудачами следят с параноидальным упорством;
средства массовой информации проталкивают угодных и пытаются подчинить общественное мнение
своему влиянию. Все это подменяет свежую творческую мысль и адекватные критерии суждения, и
от всего этого зависит карьера артистов. Как ни странно, именно благодаря электронным массмедиа,
007-025. Предисловие
file:///G|/ енты/Музыкальные книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/007-025. Предисловие.html[26.06.2012 18:45:25]
прячась за них, как за щит, Глен Гульд устоял перед мнимо притягательными соблазнами
артистического мира; общественное мнение до него не долетало, одобрения он не искал, не
складывал свой талант на алтарь
public relations
. В своем стремлении к анонимности он
приближался к книжным миниатюристам эпохи Средневековья или к строителям соборов, которые
служили целям, превосходившим их земное существование. Безудержные честолюбивые
устремления, безоглядная погоня за эфемерной славой — многие артисты подвержены этим
слабостям и тем обесценивают свою роль, сводя ее к развлечению публики; Гульду все это было
чуждо. Более того, он стал теоретиком и практиком искусства, которое воздействовало
-20-
тем сильнее, что самому Гульду было безразлично, как его принимают. Популярность часто делает
удачливых людей неприятными в общении — Гульд же не требовал никаких знаков восхищения и к
внешней респектабельности относился иронически. С немногочисленными друзьями он был на
редкость приветлив и сердечен, так что возникало ощущение внутренней близости с ним.
Одиночество было постоянной темой его произведений; это было одиночество его вымышленного
литературного двойника, Адриана Леверкюна из «Доктора Фаустуса» Томаса Манна. Только договор
у Глена был не с дьяволом, а с богом чистоты и цельности.
Область, которую Гульд охватывал своим разумом, простирается далеко за пределы музыки.
Одиночество и монашеский образ жизни позволили ему осуществить множество проектов: это и
радиопередачи, продуманные до мельчайших подробностей (например, «Трилогия одиночества»,
одной из частей которой является «Идея Севера»), и многочисленные статьи, делающие Гульда
одним из самых оригинальных и блистательных мыслителей нашего времени.
Познакомившись с Гленом Гульдом лично, в течение долгих лет совместной работы я каждый
день открывал все новые грани таланта человека, писателя и музыканта. И только, наверное, после
его физической кончины я задумался о секрете этой особой притягательности, намного
превосходившей славу исполнителя, пианиста, горячо любимого почитателями музыки.
С одной стороны, музыка не характеризует и не ограничивает круг тех, чья жизнь была глубоко
отмечена влиянием Гульда. Точно так же, как про самого Гульда мало сказать, что он был
непревзойденным пианистом. С другой стороны, поскольку Гульд решительно отказался от
эфемерной и суетной славы концертанта и навсегда покинул сцену, чтобы заняться художественным
и нравственным самосовершенствованием,
-21-
публика не имела другого «доступа» к нему, кроме как в записи, и не могла оценить всех тонкостей
его творчества, хотя догадывалась, что этим его потенциал не исчерпывается.
Какие же особенные чувства испытывает слушатель Гульда? Какие переживания рождаются у
того, кто, отрешившись от мира, читает его тексты или, наглухо закрыв окна и двери, включает его
записи? Это «особенное», на мой взгляд, заключается в том, что слушатель Гульда становится
Свидетелем, а не просто восторженным почитателем известного пианиста, всеобщего кумира. Ему
открывается целая философская система, он превращается в «гульдианца». Происходит явление
приобщения. Хотя, впрочем, утверждая, что можно быть «гульдианцем»,
как можно быть
«прустианцем», «вагнерианцем» или «ницшеанцем», я позволяю себе неточность, потому что
литературное и философское наследие Глена Гульда не столь объемно, как наследие Пруста, Вагнера
или Ницше. Опыт Гульда, при условии, что мы в состоянии воспринять его трансцендентную
реальность, совершенно другого порядка: он сродни религии. «Гульдианцем» можно быть, вероятно,
так же, как бывают христианами (одно, разумеется, не исключает другого), ведь творческое
наследие Гульда не представляет собой замкнутой системы. Его нельзя подвергнуть научному
анализу и оспорить — можно лишь понять и разделить это мировосприятие. Или отвергнуть. Без
сомнения, те, кому такое мировосприятие чуждо, для кого Гульд — просто пианист, хоть и более
значительный (возможно, самый значительный из всех), увидят в нашей попытке рассматривать
Гульда как уникальное явление преувеличение и вздор. Но кто испытывает чувство, которое я
пытаюсь описать, поймет меня. Я адресую свой «евангельский» труд и тем и другим, так как именно
в распространении философии Гульда состоит смысл этого сборника, равно как и двух других книг,
которые ему предшествовали.
Настоящая книга могла бы в известном смысле стать предисловием ко всей гульдовской
философии. Она, несомненно,
-22-
гораздо легче для неподготовленного читателя, чем две предыдущие*. Книга состоит из двух частей
и приложения.
007-025. Предисловие
file:///G|/ енты/Музыкальные книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/007-025. Предисловие.html[26.06.2012 18:45:25]
В первой части я ограничился тем, что собрал интервью, отражающие весь путь Гульда в целом
с 1956 по 1980 год. Я их перевел на французский и, где необходимо, литературно обработал. Сквозь
эти интервью прослеживается развитие личности пианиста, его вкусов, не изменяющих, однако,
основной линии его мысли, его философии. Мы увидим также, что Гульд был жертвой (сначала
пассивно принимая эту роль, затем оказывая сопротивление) самых эффектных и ходовых
журналистских приемов. Со временем он вообще отказался от интервью. В этих беседах
прорисовывается невероятно любопытный, на мой взгляд, портрет Гульда — такой, каким его упорно
представляли в прессе вплоть до ухода со сцены. Потом наступило «великое молчание», когда в свет
выходили только новые диски, литературные эссе, теле- и радиопередачи— в общем, самое главное.
Наконец, где-то году в 1980-м, уступив настоятельным просьбам своей звукозаписывающей
компании, Гульд в последний раз согласился дать несколько интервью, которые все были напечатаны
почти одновременно в различных английских и американских журналах. Отрывки из интервью,
взятого по телефону Элизой Мэч, являются последним эпизодом первой части нашей книги.
Тут, мне кажется, необходимо сделать некоторые пояснения касательно содержания и
организации второй части, которую я озаглавил «Видеоконференция». Я не мог бы осуществить мою
задачу распространения гульдовской философии, не попытавшись вообразить нечто совершенно
особенное, против чего сам Гульд, я думаю (хотя, может быть, я слишком самонадеян?), не стал бы
возражать. Иначе говоря, я позволил
* «Последний пуританин» и «Контрапункт с новой строки». Имеется в виду французский перевод литературного
наследия Г. Гульда, подготовленный Б. Монсенжоном.
-23-
себе многосторонний монтаж (что доставило мне ни с чем не сравнимое удовольствие). Я вообразил
себе Гульда на вымышленной видео-пресс-конференции (этого «последнего чуда безопасной
технологии» — выражение, которое я осмелился вложить в его уста), отвечающим на вопросы
десяти журналистов. Некоторые из них — Дейл Хэррис, Тим Пейдж, Улла Колграсс, Джонатан Котт —
существуют в реальности, так же как и печатные издания, которые они представляют. Давая слово
этим журналистам, я опирался на фрагменты их подлинных бесед с Гульдом в конце знаменательного
1980 года. Публиковать эти интервью целиком я не стал, так как обсуждаемые темы повторялись. Но
в них был обширный материал, который я систематизировал, уложив в схему: пролог и четыре акта.
Чтобы полнее развить тему, я собирался дополнить эти фрагменты огромным количеством других
разрозненных и нуждающихся в систематизации документов. Для этого мне пришлось использовать
результаты моих последних изысканий (я даже не в состоянии перечислить все источники — это и
воспоминания, и обрывки бесед, и фрагменты моих собственных фильмов про Глена Гульда, и многое
другое). Я ввел новых действующих лиц, в основном вымышленных, но по духу вполне
«гульдианцев» (в том смысле, в котором я пытался объяснить выше). Я разбросал их географически
за пределами англосаксонского мира. Они
наверняка узнают себя в моих персонажах, и я благодарю
их за то, что они любезно согласились предоставить свои имена для моего монтажа.
В приложении я поместил три удивительных документа, которые говорят сами за себя.
Последний, который я назвал «С памятью не шутят, или Воспоминания о симфоническом оркестре
Торонто», нуждается в комментарии. Этот текст был полностью написан Гульдом, и если бы в свое
время я знал о его существовании, то непременно включил бы его в первый или второй том
«Произведений» Гульда. От имени читателей я хочу выразить признательность Стивену Позену и
фонду «Glenn Gould Estate» за то, что они позволили мне включить этот текст
-24-
в настоящую книгу. Я лично открыл для себя это чудо только благодаря исследованиям Терезы
Сальвья (без благословения, поддержки и трудов которой ничто из этих документов не увидело бы
свет). После работы над главой «Стоковский» из книги «Последний пуританин» никакой другой
перевод не стоил мне стольких бессонных ночей, ликования и отчаянья, как этот блестящий текст
Глена Гульда. Он ярче всего позволяет нам представить, какими могли бы быть литературные
произведения Гульда, если бы смерть не прервала его на полуслове. И кто знает, не обнаружат ли
однажды в гульдовских архивах какое-нибудь новое сокровище того же жанра?
Мода приходит и уходит, наугад и ненадолго выбирая себе идеалы среди
мнимых и истинных
ценностей. Она коснулась Глена Гульда, превознеся его и одновременно принизив. Его не приняли
как целостную личность, пытались обесценить его самобытность, не замечать многогранность его
гения. Тому, кто отважится не без юмора излагать сокровенные мысли, верят с трудом. Гульд
007-025. Предисловие
file:///G|/ енты/Музыкальные книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/007-025. Предисловие.html[26.06.2012 18:45:25]
соединял юмор и вымысел; его стали обвинять во лжи, а некоторых близких ему людей — в том, что
они дали себя использовать, помогли сочинить имидж, не соответствующий его истинному облику.
Один известный автор даже сделал Гульда главным героем романа, в котором описал абсолютно
извращенный мир. И только восстановив ряд очевидных фактов (например, безразличие к чужому
мнению, уединенный образ жизни, равнодушие к фортепиано как таковому), подчеркнуто
игнорируемых теми, кто отказывается признавать Гульда как неординарную личность, я могу
опровергнуть ложь и доказать свою правоту. Судите сами: когда Гульд решил покинуть сцену, мало
кто ему поверил; мало кто понял, несмотря на демонстративное восхищение Гульдом (эти отзывы
включены в настоящую книгу), что для него это акт отречения, продиктованный системой взглядов.
-25-
Большинство усмотрело в его поступке каприз маэстро, рассчитанный на эффект последующего
возвращения под гром аплодисментов. Ну и что же, он вернулся?
Несколько месяцев спустя после его смерти ряд газет в поисках сенсации (почему бы не
использовать для этой цели имя Гульда?) прозрачно намекнули, что музыкант жив и здоров и якобы
сам опубликовал объявление о собственной кончине. Это самая беспардонная мистификация с целью
саморекламы, утверждали они, очередная фантазия музыканта, который на самом деле спрятался
подальше от людских глаз. Ну и что же, он появился вновь?
На этом исчерпывается моя задача. Эта книга всего лишь подтверждает те чувства, которые я
испытал, прослушав в Москве пластинку Гульда. Да позволено мне будет
, по примеру евангелистов,
доказать мою горячую веру — веру того, кто видел события, свидетельствует о них и знает, что
свидетельства его истинны.
3 марта 1972 года, когда я получил первое письмо с планеты Гульд, по направлению к Юпитеру был
запущен маленький космический зонд, который через несколько лет должен был покинуть Солнечную
систему. Сейчас «Пионер-10» мчится в пространстве со скоростью около 50 000 км в час,
направляясь к звезде Росс-248, до которой доберется, пролетев миллиарды и миллиарды
километров, где-то через 30 000 лет. У него на борту — зашифрованные символы земной
цивилизации: дощечка с изображением фигур мужчины и женщины, несколько математических
формул и запись одной баховской фуги в исполнении Глена Гульда. Кого благодарить за такое
счастье: что в бесконечности времени и пространства этот спутник пересек однажды и мою орбиту?
Бруно
Монсенжон
, 1983-2003
027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла
file:///G|/ е книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла.html[26.06.2012 18:45:29]
-27-
ФОТОРЕПОРТАЖ ДЖОКА КЭРОЛЛА
«Week-end Magazine»,
том
6,
№
27 (1956)
-026-
Пьяный пианист из бара Мэламют
Посетив мой последний концерт в Виннипеге, одна дама написала в местную газету и посоветовала
Королевскому балету Виннипега: если они решат возобновить постановку нашумевшего спектакля
«Выступление Дэна Мак-Грью», им следует пригласить меня на роль пьяного пианиста из бара
Мэламют.
Особую манеру сидеть за фортепиано я перенял у моего бывшего профессора Альберто Герреро
в консерватории Торонто: я знаю, что за роялем похож на горбуна. Такая низкая посадка и техника
игры* имеет свои плюсы и свои минусы. Плюсом здесь является то, что звуки можно артикулировать
очень четко, это придает им ясность, чистоту. Правда, в такой позе трудно добиться полнозвучности,
которая требуется, к примеру, для некоторых fortissimo Листа. Надеюсь, то, что называют моей
эксцентричностью, не помешает людям разобраться, как я играю на самом деле. Я вовсе не считаю
себя эксцентриком. Ну да, я действительно почти всегда ношу пару, а то и две перчаток, иногда
разуваюсь, чтобы удобней было играть, а во время концертов, случается, увлекаюсь настолько, что
со стороны кажется, будто я играю носом. Но это вовсе не является эксцентричностью — это всего
лишь внешние проявления моей сосредоточенности на том, что я делаю. В иные вечера, например, я
бываю настолько воодушевлен, что у меня возникает чувство, будто я могу играть, как бог, — и это
действительно
происходит. А бывает, не знаешь, как дотянуть до конца. Трудно объяснить когда
играешь на фортепиано, то выкладываешься весь. Но мне бы не хотелось слишком долго на этом
027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла
file:///G|/ е книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла.html[26.06.2012 18:45:29]
останавливаться, чтобы не оказаться в ситуации сороконожки: когда у нее спросили, в каком порядке
она двигает ногами, она уже не могла стронуться с места.
* Гульд имеет в виду связанное с такой посадкой очень близкое положение всего корпуса к клавишам, что
облегчает контроль за пальцевой игрой, но снижает возможность так называемой весовой игры, при которой
достигается большее
forte
.
-28-
-029-
Люблю одиночество
Насколько себя помню, большую часть времени я проводил в одиночестве. Но вовсе не потому, что я
необщителен. Мне кажется, если человек творческий хочет заставить свои мозги работать, он должен
принуждать себя к самодисциплине, удалиться от общества. Это просто необходимо. Я хотел бы,
прежде чем достигну семидесяти лет, сделать много хороших записей, сочинить определенное
количество камерных произведений, две-три симфонии и оперу.
Всякий артист, желающий оставить после себя произведение, достойное интереса, неизбежно
оказывается весьма посредственным товарищем. К сожалению, многие принимают желание
одиночества за снобизм. Надеюсь, что фермеры, наши соседи по озеру Симко*, перестали считать
меня снобом после того, как я аккомпанировал на арфе местному хору и сделал для них несколько
аранжировок. Некоторые из наших музыкальных встреч мы записали. Мой преподаватель, заехавший
нас послушать, был немало шокирован тем, что я принимаю участие в этом балагане.
* Озеро неподалеку от Торонто, на берегу которого семья Гульдов обычно проводила лето. — Прим
.
Б
.
Монсенжона.
-31-
027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла
file:///G|/ е книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла.html[26.06.2012 18:45:29]
-030-
Смерть после полудня
Надеюсь, моя фотография со старым брошенным катафалком не окажется дурным
предзнаменованием. В последние годы своей жизни композитор Арнольд Шёнберг убедил себя, что
на нашу судьбу большое влияние оказывают числа, и уверовал в предсказания одного из своих
друзей-астрологов. Когда ему исполнилось шестьдесят пять, он написал этому другу и спросил, не
является ли наступивший год последним в его жизни, потому что шестьдесят пять делится на
фатальное число тринадцать. Астролог ему ответил: «Нет, в этом году вы не умрете. Но в
следующий раз, когда число лет окажется для вас роковым, знайте, что час ваш пробил».
Шёнберг решил, что следующий раз настанет через тринадцать лет, когда ему стукнет семьдесят
восемь. За два года до этой даты, когда ему было семьдесят шесть, он получил от своего друга
короткое письмо следующего содержания: «Арнольд, будьте осторожны, опасные годы для вас не
только те, что делятся на тринадцать, но также и те, которые в сумме составляют тринадцать».
Семьдесят шесть было как раз таким числом. Осознав это, Шёнберг встревожился. И умер в тот же
год. Это произошло 13 июля 1951 года.
Я и сам, в общем-то, не сомневаюсь, что сверхъестественные явления существуют. В девять лет
я увидел странный сон: я весь покрылся красными пятнами. Когда утром я рассказал сон маме, она
изумилась
: она видела в точности такой же сон. Но в нашем окружении не было никаких признаков
эпидемии кори, так что мы не могли расценивать наши сны как «обыкновенное предчувствие». И все
же четыре дня спустя я заболел корью.
-32-
027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла
file:///G|/ е книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла.html[26.06.2012 18:45:29]
-033-
Проклятие озера Симко
С раннего детства я питал подлинную страсть к кораблям. Моей первой мечтой, кажется, было
командовать флотилией на озере Симко. Порой я воображал себя начальником службы водных такси,
обслуживающих острова, а иногда — владельцем оборудованной для проживания баржи.
Одним из самых тягостных воспоминаний детства я считаю первую в моей жизни рыбалку, на
которую я отправился с семьей наших соседей. Первую рыбу вытащил я и сначала был чрезвычайно
горд. Рыбу бросили в банку, и она продолжала там трепыхаться. Потом рыба стала затихать, и я
вдруг ясно осознал, что она умирает. Я потребовал, чтобы мою рыбу бросили обратно в озеро. Все
начали надо мной смеяться, и чем больше они смеялись, тем громче я вопил. С этого дня я
превратился в яростного противника рыбной ловли.
Теперь у меня есть лодка с мотором, она называется «Арнольд Ш.», в честь композитора
Арнольда Шёнберга. Не знаю, правда ли это, но я много раз слышал, что рыба боится шума. Так вот,
всякий раз, как с борта «Арнольда Ш.» я вижу рыбаков, я подхожу к ним как можно ближе и
начинаю описывать вокруг них круги, заставляя рычать мотор. Это составляет часть моей
антирыболовецкой кампании. Не берусь описывать, с какой ненавистью они на меня смотрят.
Поэтому в наших краях меня называют проклятием
озера Симко. Что касается охоты или убийства
вообще любого живого существа, позиция моя в точности та же. Если бы я был до конца
последовательным, я стал бы вегетарианцем.
-35-
027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла
file:///G|/ е книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла.html[26.06.2012 18:45:29]
-034-
Сэр Николсон Гэрлохидский с одним из своих товарищей
Единственный ребенок в семье, к четырнадцати годам я был страшно избалован. Вероятно, это
объясняется неизбежным высокомерием того, кто готовит себя к карьере концертанта. В этом
фортепианном дуэте вторую партию исполняет чудный пес, давно умерший, сэр Николсон
Гэрлохидский, который ужасно воображал, «становясь» за рояль. По имени пса можно догадаться,
что наша семья ведет свое происхождение от шотландского рода, по отцовской линии чуть
подпорченного англичанами. Я всегда питал страсть к собакам и животным вообще, у меня были
кролики, черепахи, рыбы, птицы, собаки и даже скунс, страшно вонючий. Наш последний питомец,
пес по имени Симбад, недавно умер, но, я думаю, в скором времени мы заведем нового.
Про мои школьные годы пишут много такого, что не вполне соответствует истине. Кто-то даже
утверждал, что я вынужден был уйти из школы из-за того, что со мной там дурно обращались. На
самом деле в школу я ходил редко, поэтому родители наняли репетиторов для домашнего обучения.
Но это объяснялось, с одной стороны, моим слабым здоровьем, а с другой — тем, что я много
времени посвящал игре на фортепиано. Я не умел давать сдачи, из-за этого соседские мальчишки
воспринимали меня как легкую мишень и нередко поколачивали. Но было бы преувеличением
утверждать, что это случалось
каждый день. Через день — пожалуй.
-36-
027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла
file:///G|/ е книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла.html[26.06.2012 18:45:29]
-037-
Могу быть один где угодно
Когда у меня в голове начинает звучать музыка, я вдруг как будто теряю себя, выключаюсь из
разговора, перестаю замечать, что происходит вокруг. Можете себе представить, как это приятно для
окружающих!
Но если говорить серьезно, я считаю, что эта способность к полной концентрации важнее всего
для музыканта. Совершенно не обязательно для этого заниматься йогой. Умение концентрироваться,
абсолютный слух и превосходная музыкальная память — вот три основные вещи, на которые я
опираюсь в работе. Память необходима потому, что какую бы музыку я ни играл, я не переношу нот.
Даже когда речь идет о камерной музыке. Недавно на концерте я играл Трио d-moll Мендельсона.
Мне достаточно было прочесть его, чтобы запомнить. К счастью, у меня абсолютный слух, и я могу
мысленно слышать самые сложные полифонические созвучия, а значит, работать над партитурой или
сочинять, даже гуляя в толпе. Прислушиваясь к музыке, звучащей во мне, я имею обыкновение
дирижировать, размахивая при этом руками, что, конечно, привлекает внимание прохожих, когда я
нахожусь в людном месте.
-39-
027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла
file:///G|/ е книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла.html[26.06.2012 18:45:29]
-038-
Мне создали репутацию примадонны
В тот период, когда я записывал в Нью-Йорке «Гольдберг-вариации»*, мне создали репутацию
примадонны, потому что я отменил один или два сеанса записи. На самом деле это никак меня не
характеризует, я отказываюсь играть только в том случае, когда чувствую себя не в форме и знаю,
что сыграю не лучшим образом. Только не говорите, что на этой фотографии я похож на
примадонну. Когда недавно я ездил на Багамы, опустевший ночной клуб был единственным местом,
где я мог заниматься. Рояль был в ужасающем состоянии, но работе это не мешало. Если инструмент
имеет хорошие технические характеристики, звук для меня не важен. Хотя для записи, конечно,
фортепиано должно быть совершенным. Недавно я потратил шесть тысяч долларов на настройку
собственного рояля: я увеличил размер черных клавиш, белые сделал более шероховатыми, чтобы
удобней было их гладить — это больше соответствует моей манере, — и заставил перебрать весь
инструмент полностью. Я даже начал возить свое фортепиано за собой, когда отправлялся на
гастроли, хотя понимал, что долго так продолжаться не может.
Пока я занимался в этом багамском ночном клубе, джаз-музыканты заходили время от времени
послушать. Как-то вечером, после того как я стремительно проиграл Баха, один из них подошел ко
мне и сказал: «Слушай, парень, твоя левая рука
ничуть не хуже правой!» «Еще бы, — ответил я
смеясь. — Я же левша».
* Записью этого грандиозного сочинения Баха в 1955 г. Гульд начал свою карьеру на фирме CBS.
-40-
027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла
file:///G|/ е книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла.html[26.06.2012 18:45:29]
-041-
Во мне нет ни капли эксцентричности
Некоторые находят меня эксцентричным, потому что я таскаю за собой собственный стул, потому что
летом хожу в перчатках, держу руки в горячей воде перед тем, как играть, и потому еще, что
надеваю длинные резиновые перчатки, когда плаваю.
Возьмем, к примеру, стул. Сколько всяких глупостей было написано по этому поводу, как будто
возить за собой стул—предел чудачества. Кто-то даже написал, будто для того, чтобы удобней было
играть пассажи для скрещенных рук, я его наклоняю наподобие Пизанской башни. Это смешно: мой
стул не наклоняется ни вправо, ни влево. Если у меня имеется собственный стул с регулируемой
высотой, то лишь потому, что моя манера игры требует, чтобы я сидел на двадцать сантиметров
ниже, чем обычно сидят пианисты.
Что касается заботы о руках, так этого требует элементарный здравый смысл. Перчаток я почти
не снимаю потому, что у меня слабое кровообращение. По той же причине перед концертом я держу
руки в горячей воде. Что до плавания, я хотел бы плавать просто так, но руки мои от этого на
несколько дней выходят из строя, поэтому я вынужден надевать резиновые перчатки, закрывающие
руки до подмышек. Мне смешно слышать, что меня называют эксцентриком. Видели бы они меня
шесть лет назад, когда мне было семнадцать. Вот тогда
я действительно представлял собой нечто.
-42-
Человек, который за меня думает
Моего импресарио зовут Вальтер Хомбургер. Он услышал меня девять лет назад, в 1947 году, на
фестивале в Киванисе, и попросил у моих родителей позволения стать моим агентом. Родители были
категорически против того, чтобы меня показывали в качестве чудо-ребенка, и настояли, чтобы мне
027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла
file:///G|/ е книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла.html[26.06.2012 18:45:29]
дали спокойно развиваться, не форсируя события. Вальтер согласился, считая, что для музыканта
чрезвычайно важно научиться всему, чему можно, пока он еще молод. Как только приходит успех,
времени ни на что уже не хватает.
С Вальтером у нас нет никаких разногласий, кроме вопросов, касающихся денег, фортепиано,
программ, дат выступлений, взаимоотношений с прессой и того, как я одеваюсь.
Он то и дело напоминает мне, что я тычусь носом в клавиатуру, и злорадствует, когда газеты
ругают мои манеры. Как выяснилось, я люблю свободный стиль в одежде, я редко надеваю фрак с
фалдами для сольных концертов. Что касается привычки снимать на репетициях ботинки или моей
рубашки, которая иногда вылезает из брюк, хотя я даже не замечаю, — все это истинная правда.
Должно быть, до Нью-Йорка долетела какая-то сильно искаженная информация, потому что на
днях Вальтер сунул мне под нос одну телеграмму. Она пришла из дирекции Нью-Йоркского
филармонического оркестра, с которым мне предстоит в скором времени играть под управлением
дирижера Леонарда Бернстайна. Для концертов с оркестром я, разумеется, всегда надеваю фрак. И
все же в телеграмме звучали тревожные нотки: «Что собирается надеть господин Гульд?»
-43-
Не переношу, когда критикуют мои тексты
Я вовсе не собираюсь до конца моих дней давать концерты. Существует люди, созданные для
концертов, они любят постоянно переезжать с места на место, встречать новые лица, играть все
время
одни и те же заигранные произведения. Я бы хотел заняться композицией и, позже,
дирижировать. Когда я был школьником, я представлял себя в искусстве мастером на все руки —
критиком, эссеистом, композитором. Странное дело, единственная область, в которой я не переношу
критики, — это мои тексты. Что бы ни говорили о моей исполнительской манере или о моих
музыкальных произведениях, меня это не трогает, но малейшее замечание в адрес моих текстов
больно меня задевает. Я был счастлив, когда в этом году журнал «High Fidelity» предложил мне
написать ряд критических заметок о джазовых произведениях, представленных на фестивале в
Стратфорде. Это просто невероятно, что мое «едкое перо» будет направлено против таких людей,
как Дейв Брубек, Кол Джексон и Уилли Смит*.
* Возможно, в тот год Глен Гульд действительно писал о фестивале в Стратфорде, но мы не нашли в его архиве
этих текстов. — Прим
.
Б
.
Монсенжона.
-44-
-045-
027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла
file:///G|/ е книги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/027-044. Фоторепортаж Джока Кэролла.html[26.06.2012 18:45:29]
Я вовсе не вожу с собой чемодан лекарств
Бессонница — лишь один из моих многочисленных неврозов. Очень часто я не могу заснуть, тогда я
читаю до четырех-пяти часов утра. Я буквально проглатываю книги, если мне удается раздобыть
что-нибудь Томаса Манна, Кафки или русских писателей.
Чтобы справиться с бессонницей, я перепробовал много разных средств, но не все они на меня
действуют. В путешествия я беру с собой также лекарства для кровообращения, таблетки от
простуды, витамины и еще там кое-что. Поэтому меня принимают за наркомана. Но количество
якобы принимаемых мной лекарств сильно преувеличено. Один журналист написал даже, что я вожу
с собой целый чемодан медикаментов. На самом деле они все умещаются в маленький саквояжик.
049-057. Глен Гульд в повседневной жизни
file:///G|/ иги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/049-057. Глен Гульд в повседневной жизни.html[26.06.2012 18:45:32]
-49-
ГЛЕН ГУЛЬД В ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ
Интервью
,
взятое
Деннисом
Брейтуэйтом
для
газеты
«Star of Toronto»
от
28
марта
1959
года
ДЕННИС БРЕЙТУЭЙТ. Вы
не
помните
,
било
ли
в
вашей
жизни
какое
-
нибудь
событие
,
после
которого
вы
начали
воспринимать
музыку
как
часть
своей
жизни
?
ГЛЕН ГУЛЬД. Нет, ничего такого особенного я не помню. Как только я пошел в школу, во мне начали
бороться самые разные чувства. Вообще школьный опыт оказался для меня крайне неудачным,
потому что отношения с большинством учителей и со всеми моими товарищами по классу у меня
были из рук вон плохи. Вероятно, то, что, выходя из школы, я шел играть на фортепиано, а не в
хоккей, как все, породило во мне ощущение, что музыка — это что-то особенное, не обязательно
плохое или хорошее, но просто другое, и что она дает мне право на одиночество. А одиночество
казалось мне в ту пору чрезвычайно важным, тем более что характер у меня был довольно скверный.
Когда
вы
начали
брать
уроки
игры
на
фортепиано
?
Моим первым учителем была мама. Она сама играла и начала учить меня с трех-четырех лет. Так
продолжалось, пока мне не исполнилось одиннадцать. Тогда-то я и задумался о карьере музыканта. Я
поступил в Королевскую консерваторию Торонто и одновременно с фортепиано учился по классу
органа и, разумеется, по
классу композиции.
-50-
Говорят
,
вы
били
гениальным
ребенком
.
Вы
сами
себя
считаете
таковым
?
Если
да
,
то
когда
вы
это
почувствовали
?
Это крайне неприятный вопрос. К слову «гениальный» я отношусь с предельным недоверием.
Никогда не умел его употреблять, и прежде всего применительно к самому себе. По отношению к
другим — очень редко. Если все же я его употребляю, то, как правило, по отношению к давно
умершим людям — это почти всегда композиторы. Не помню, чтобы когда-нибудь я сказал так о
пианисте. Сам я этого эпитета ни в коей мере не заслуживаю и, честно говоря, не очень понимаю,
что это слово значит. Я думаю, лучше выражаться не так категорично.
Когда
в
1955
году
вы
впервые
выступали
в
Нью
-
Йорке
,
вы
все
еще
много
работали
за
роялем
?
Разумеется, но уроки как таковые я перестал брать с 1952 года. Конечно, я был еще молод и от
уроков отказался наперекор желанию моих родителей, которые считали вопиющей самонадеянностью
со стороны девятнадцатилетнего мальчика вести себя так, будто он уже получил достаточно полное
академическое образование. И все же, несмотря на огромное уважение, которое я питал к моим
преподавателям, у меня было чувство, что отныне во всех основных вопросах я должен полагаться
только на себя, а в музыке — так сказать, только на собственные крылья, не заботясь о
мнении
окружающих.
Считаете
ли
вы
,
что
ваш
успех
в
Штатах
повлиял
на
отношение
к
вам
канадцев
?
Полагаю, что да. Даже не столько повлиял, сколько утвердил то, чего я уже достиг. В сущности, в
Канаде ко мне всегда хорошо относились, мне везло. Я начал работать на радио, будучи еще
студентом, я записывал сольные концерты, выступал с лучшими оркестрами.
-51-
Вы
гастролируете
по
всему
миру
.
Какое
у
вас
складывается
впечатление
о
публике
тех
стран
,
где
вы
играете
?
Я отчетливо помню многие концерты, но ярче всего врезался в память мой первый концерт в Москве,
который явился также моим первым европейским концертом. Я не знал, к чему готовиться. Я словно
оказался на обратной стороне Луны. Мое российское турне было очень насыщенным, утомительным и
вместе с тем очень радостным.
После
Советского
Союза
вы
отправились
в
Берлин
.
Как
вы
нашли
немецких
слушателей
?
Они одновременно очень критичны и очень эрудированны. Многие приходят на концерт с
партитурой, и в зале специально для них оставляют гореть свет. Это сбивает, но они отличные
слушатели, особенно когда играешь им то, чем они гордятся. В Берлине в первый раз я играл
049-057. Глен Гульд в повседневной жизни
file:///G|/ иги и Ноты/Книги/Разное/Гленн Гульд. Нет, я не эксцентрик!/049-057. Глен Гульд в повседневной жизни.html[26.06.2012 18:45:32]
Бетховена, что, конечно, было дерзостью. Это приблизительно то же, что в России играть
Чайковского — но на такое я бы не решился.
Раз
уж
вы
упомянули
Чайковского
,
объясните
,
почему
вы
не
стремитесь
играть
тех
,
кого
называют
композиторами
-
романтиками
,
а
отдаете
предпочтение
Баху
,
Бетховену
,
Шёнбергу
?
По правде говоря, сам я романтик до мозга костей. Есть много композиторов XX века, которых я с
удовольствием играл бы, если бы они написали для фортепиано что-нибудь более существенное.
Чайковский, я думаю, был великим композитором, хотя сегодня модно его не любить — по целому
ряду причин, в частности за его сентиментальность. И все же я считаю его одним из величайших
симфонистов, следующим после Бетховена. Я очень люблю его музыку, но только не фортепианную.
На мой взгляд, она в основном плохо написана. Кроме того, есть еще и другая причина, по которой я
стараюсь не играть определенные вещи: дело в том, что я слишком низко сижу за фортепиано. Это
дает мне целый ряд преимуществ, но играть по-настоящему
-52-
fortissimo
в таком положении невозможно. А у Чайковского много
fortissimo
.
Однажды
у
Сибелиуса
спросили
,
какую
бы
он
выбрал
мелодию
,
чтобы
провести
с
ней
остаток
дней
на
необитаемом
острове
.
Как
бы
ей
ответили
на
этот
вопрос
?
Я бы выбрал последнюю оперу Штрауса, «Каприччио». На мой взгляд, это одно из самых
фантастических произведений, какие только существуют на свете. С тех
пор, как я услышал его в
Берлине, лет десять назад, я буквально им одержим.
Сибелиус
ответил
: Largo
Генделя
.
Что
вы
скажете
по
этому
поводу
?
Мне нечего сказать.
Невозможно
не
вспомнить
про
то
,
что
называют
вашей
эксцентричностью
, —
например
,
тот
факт
,
что
вы
повсюду
ездите
со
своим
стулом
,
или
что
вы
не
снимаете
перчаток
,
а
летом
ходите
в
зимних
ботинках
и
пальто
.
Это
лишь
позерство
или
за
вашими
странностями
стоит
что
-
то
серьезное
?
Прежде всего, газеты сильно сгустили краски. К примеру, зимние башмаки я надеваю, только когда
идет снег. Иногда в прессе обсуждают вещи, которые никакого отношения к музыке не имеют хотя
чаще, пожалуй, говорят о том, что непосредственно связано с моей игрой на фортепиано. Перчатки?
Да, я их почти не снимаю, а иногда надеваю сразу две пары. Но ведь я зарабатываю на жизнь
руками, что же противоестественного в том, что я их берегу? Что касается стула, то он мне
совершенно необходим. Вот уже шесть лет, как я на нем сижу, он весь разваливается, но я ни за что
его не поменяю, потому что не нашел ни одного другого такой же совершенной формы. Рано или
поздно, конечно, придется его заменить, но я надеюсь, что сам я уйду на покой раньше. Все это так
или иначе связано с
моей манерой играть, и если моя манера некоторым кажется странной, то я не
вижу, где тут позерство. Нет, дело абсолютно не в этом, все намного серьезней.
-53-
А
фортепиано
?
Все
говорят
,
что
у
вас
совершенно
особое
звучание
инструмента
,
другое
,
чем
у
остальных
пианистов
.
Когда я играю на фортепиано, у меня в голове существует уже сложившийся образ того, чего я хочу
достичь; это, само собой, во многом определяется репертуаром. Но то звучание, которое я
предпочитаю, по мнению некоторых, совершенно не подходит для фортепиано. Помню, что с самого
начала, с моих первых шагов в музыке, я не любил, когда слишком обильно пользуются педалью.
Мне это казалось ужасно вульгарным. Мне никогда об этом не говорили, но сам я не помню, чтобы
меня ругали за то, что я злоупотребляю педалью. Я очень рано обнаружил, что не люблю педаль, и
— если только это не является абсолютно необходимым для музыки — предпочитаю вообще ее не
трогать. Идеально, на мой взгляд, чтобы фортепиано звучало приблизительно как «оскопленный»
клавесин.
Коль
скоро
мы
говорим
о
звучании
,
скажите
,
как
вы
относитесь
к
технологии
Hi-Fi?
Мне кажется, что этот термин часто употребляется не к месту. Сначала это была просто этикетка, но
потом ее превратили бог весть во что. Другое дело стерео: оно открывает новые возможности,
у
меня есть огромное количество записей Шнабеля и Вейнгартнера. Когда я был школьником,
